Михаил, расскажите, хорошее ли сейчас время для политического карикатуриста? Известных имен не так много… Одни связывают это с тем, что слать свои работы некуда, что даже в советское время это было легче. Другие говорят, что наоборот, все условия есть, рисовать можно почти что угодно. Каков ваш взгляд на эту проблему?

В советское время кроме официальной сатиры, представленной в «Крокодиле» и его аналогах по советским республикам, кроме вторых полос газет «Правды» и «Известия», где рисовали на внешнеполитические темы, боролись против империалистов, в определенный период возникла возможность публиковаться для молодежи на последних страницах газет «Труд» и той же «Правды». Они начали публиковать наши карикатуры по воскресеньям под рубрикой «Улыбка художника». Ну, а в 1968 году появилась «Литературная газета» с абсолютной новой по эстетике и по тематике карикатурой. Она была немножко абсурдной, этот почин был подхвачен в разных городах, и стала появляться карикатура, которую начали называть «юмор молодых». Вот он до сих пор и существует, хотя мы уже и немолодые.

Так что, во-первых, просто была возможность публиковаться… Дело было совсем не в заработках. Наши гонорары невозможно было сравнить с заработками в «Правде», «Известиях» и «Крокодиле». Но это было состояние свободы самовыражения, сейчас этого, к сожалению, нет. Вернее, не состояния, а мест, где это можно публиковать.

Вторая причина нынешнего кризиса – это отсутствие интереса молодежи. У них он есть, но слишком меркантильный. Несколько раз ко мне приходили молодые ребята, показывали свои рисунки и просили совета. Я начинал анализировать рисунки и видел, как потухал интерес у приходящих… Они хотели узнать от меня, как быстро заработать этим. А для этого надо рисовать, рисовать, а потом бегать и бегать.

А самая главная причина появления того юмора молодых – это наше возрастное соответствие с весной хрущевской оттепели. Заметьте, что мы все примерно одного и того же года рождения. К 1956-1958 году страна переживала особое состояние, ощущения возрождения. Нам было по 17-18 лет, и это ощущение свободы, воздуха перемен, преобразований, вошло в кровь для нас, мы даже перестали сотрудничать с официальной прессой. Было ощущение, что вот-вот, и мы будем жить в свободном мире. Вот это ощущение у нас сохранилось очень надолго, его уже не вытравишь из сознания: ощущение молодого парня, перед которым все дороги открыты. Сейчас этого у молодежи точно нет. Вся страна живет в жуткой апатии, в психологически-духовной стагнации.

Но главное, конечно – это отсутствие возможности публиковаться. Совершенно невозможно сравнить советское время и сегодняшнее по количеству публикаций. Да, это были маленькие простенькие рисуночки, шутки про грибы, спорт, про что угодно. Наши карикатуры в то время не касались социальных проблем. Может, только чуть-чуть в «Литературной газете» были обобщающие философские рисунки о существовании индивидуума в обществе. Но было ощущение активной жизни. Перебегая по Москве, из одной редакции в другую, мы часто встречались, обменивались сведениями, а потом еще появляется возможность участвовать в международных конкурсах. Появление первого каталога с этих выставок открыл для нас новой мир, обобщенной философской карикатуры. Продолжая рисовать грибников и спортсменов, которые висят на кольцах одной рукой, мы поняли, что карикатурой можно выразить что-то гораздо большее. Это был самый сильный сдвиг. Первый каталог в 1969 году пришел из Македонии. А Югославия была вообще обетованным раем для карикатуры. Не зря у них и мультипликационное кино производит такое сильное впечатление. «История одного преступления» Федора Хитрука – это образец эстетики югославского кино.

А каков был ваш личный путь карикатуриста? Ведь вы по образованию физик.

Я рисовал с детства, конечно же, не карикатуры. Стал физиком, но потом мне наука надоела, я в ней потерял себя. Ту самую самость, понимание того, зачем я в этом мире. Сотни тысяч людей работают в этой области, а я хотел быть индивидуалистом, сам решать свою судьбу. Я решил быть художником, потому что рисовал. Для начала я пытался найти работу иллюстратором. Мне повезло, что я был в Москве, а не в Саранске или Тамбове. В столице было огромное количество изданий, куда можно было заходить и пробоваться. Сразу ничего не получалось. Мне повезло, мое высшее инженерное образование давало возможность работать в издательствах технической литературы, где нужны были технические рисунки. Мне давали слепые фотографии заднего моста какой-нибудь машины, ее надо было перерисовать для какого-нибудь учебника, и это давало возможность выживать.

А потом я получил работу в журнале «Химия и Жизнь», в котором иронический, парадоксальный стиль рисования был доминирующим.Это давало возможность создавать свой собственный мир. У Ван Гога подсолнухи останутся подсолнухами, а вот создавать абсолютно фантастический мир из разных ситуаций возможно только для художника с карикатурным сознанием.