“Родился я очень давно. Это было в Ростове-на-Дону, еще в дни заседаний 1-й Государственной думы.

Матушка моя тогда любила напевать песню «Думы мои, думы, лихо мене с вами…» (она была украинкой). Пела она так до 1917 года, то есть до ликвидации последней, 4-й Государственной думы.

Не знаю, была ли эта песня связана с заседаниями этих 4 дум или нет, но после этого она пела уже другие песни.”

Из рассказа И.М.Семенова о времени и о себе.

Шестилетний мальчик, сбегая вниз по лестнице, зацепил и опрокинул на себя кипящий самовар.

Отец собирал коноплю, выпаривал конопляное масло и смазывал Ване ошпаренную спину. Боль пылала.

Лежал он долго, месяца три, и от нечего делать вырезывал из бумаги разные фигуры, а потом наклеивал их на оконное стекло. Самое интересное: сложишь бумажку вчетверо, сделаешь два-три прореза, развернешь—и готов диковинный узор-цветок! Чудеса…

— Ты бы мне такой узор для подушки сделал, а я бы вышила,—попросила мать.

Сделал, постарался. Мама вышила узор на подушке. Беспечная игра вдруг обрела взрослую серьезность, стала нужной.

А, впрочем, в детстве мы все рисуем понемногу чего-нибудь и как-нибудь. Но не все вырастаем в художников. Тем более — в карикатуристов.

— Так ведь для этого талант нужен!—скажут.

Верно, конечно. И все же если природа отпустила такого таланта мальчику Ване Семенову воистину не скупясь, то из этого еще ничего, собственно, не следует. В школе,-где учился Ваня, учителем ри- . сования был преданный искусству и понимавший в нем толк Сергей Карпович Гам-барцумов; он организовал для самых способных учеников дополнительные занятия по рисунку и живописи. И, уж конечно, там были тоже талантливые ребята…

 “Учился я в те годы в разных ростовских школах вплоть до бывшей женской гимназии. Учился! Это звучало тогда несколько по-иному, чем сейчас. Приходилось то учиться, то торговать папиросами или работать чернорабочим, то садиться вновь за парту, то работать у частника-весовщика на гирях.”

Из рассказа И. М. Семенова о времени и о себе.

К примеру, пришлось ему, старшему из пятерых детей, бросить 6-й класс Коммерческого училища, чтобы помогать семье приработком от этого самого гиревого промысла на рынке,—ставить на большие весы тяжелые гири и снимать их, ставить и снимать… Или подрядился оформлять стенную газету в груп-коме домашних-работниц, за что получал трехрублевое вознаграждение. А то работал помощником маляра на ремонте крыш—счищал старую краску железной щеткой. Заметим: красить крыши помощнику маляра не доверяли.

Взять ту же торговлю папиросами. А если попестрее изукрасить свой ящик, то не привлечет ли это лишних покупателей?.. Привлекло.

Да, надо, надо помогать семье. Но душой тянет и ко всему новому в этой новой жизни. В Ростове создана пионерская организация — и Семенов пишет для городского клуба пионеров клеевыми красками панно: ослепительные проспекты Города Будущего… Организуется самодеятельный театр «Эльдорадо»— и Семенов уже с головой в работе: он режиссер и актер, декоратор и клоун…

Иван Семенов поступает на медицинский факультет, но, проучившись несколько месяцев, уходит.

Искусство уже стало для него главным смыслом жизни, и «разменять» хотя бы часть его на что-то другое оказалось немыслимо.

Так чего же, вернемся к нашему вопросу, не хватило многим из тех, вместе с кем юный Ваня Семенов занимался рисованием и живописью в кружке С. К. Гамбарцумова?

— Ну, ясно, трудолюбия,—скажут.—Без труда талант ничего не стоит.

Верно, конечно. Но надо и добавить: не хватило—и часто не хватает!—страстного интереса ко всему сущему, неутолимой потребности в постоянном действии, в ежедневном испытании себя (и своего таланта!) на прочность и жизнестойкость. :— Вот я спрашиваю иных молодых художников: почему вы уходите в себя?—говорит сегодня Иван Максимович Семенов.—Надо же больше общаться с людьми!

По семейному преданию, прадеда И.М.Семенова донская помещица Скасырская выменяла у воронежского помещика Ануфрия Ивановича на породистого пса.

Когда отец И. М. Семенова, отслужив в армии, приехал в Ростов, он устроился сторожем. Мать была прачкой.

Повезло как-то маме: взяли ее в богатую семью кухаркой за три рубля в месяц. Подкопив денег, купила она себе модные тогда ботинки на пуговичках. Но вскоре же все и кончилось: хозяйский пес изгрыз обновку, мать в отчаянии отшлепала его, а хозяйка, разгневавшись, выставила ее вон из дома. И опять она взялась за стирку…

Должен был прийти конец тому миру, в котором судьба человека зависела от породы или норова хозяйской собаки,—и пришел.

Отрочество и юность художника выпали на первые, самые трудные годы становления Страны Советов.

Но вот уж миновала юность, и впервые (26 мая 1926 года) переступает Иван Семенов порог редакции газеты—ростовской областной газеты «Молот». Он принес— по совету учителя С. К. Гамбарцумова—первую свою карикатуру: о предательской роли лейбористских лидеров в подавлении всеобщей забастовки английских горняков.

Назавтра рисунок появился в газете.

С того дня Иван Семенов стал постоянным сотрудником «Молота». Но лучше сказать так: с того дня на всю жизнь он стал прежде всего карикатуристом-газетчиком, художником-журналистом. И пусть на его творческом счету десятки иллюстрированных книг, пусть украшают выставки художника сделанные им плакаты, дружеские шаржи, кадры детских диафильмов, зарисовки с натуры — все равно тот первый день высветил главную магистраль жизни: сатирический рисунок, карикатура на злобу дня.

И когда тридцать шесть лет спустя в одном из лондонских клубов общества Англия—СССР Ивана Максимовича спросили, как он стал карикатуристом, ответ был: с помощью английских горняков.

Первый рисунок И. Семенова появился на страницах «Крокодила» в 1931 году.

“В Москву я впервые приехал летом 1932 года, где первой моей жилплощадью была Театральная площадь (ныне площадь Свердлова). В ее сквере стояли очень удобные большие и широкие скамьи, окруженные кустами. Вскоре жилплощадью стали редакционные диваны газеты «Комсомольской правды», а газетные полосы «Комсомолки»—площадью моей творческой работы.”

Из рассказа И. М. Семенова о времени и о себе.

Он работает уже в штате редакции. Он рисует много и увлеченно, его карикатуры, полные молодого задора и юмора, фантазии и неподдельного оптимизма, всегда метко бьющие в цель, полюбились читателям «Комсомолки». Еще через два года Ивана Семенова назначают заведующим художественным отделом газеты…

Военный корреспондент газеты «Красный флот» И.М.Семенов с осени 1941 года и до последнего часа войны—на линии фронта. На Черном море, на Балтике, в Заполярье. Он участвует в боевых операциях флота, в прорыве блокады Ленинграда, в освобождении Орешека и Шлиссельбурга, в боях за Нарву. Его видят на больших кораблях и на катерах-охотниках, у подводников Северного флота, у полярных летчиков. Пронзительный ветер войны как бы заостряет сатирический угол зрения художника, насыщает его карикатуры яростной непримиримостью к врагам. Сотни зарисовок, сделанных им в боевой обстановке, передают жаркое дыхание фронта. Если б можно было собрать их воедино, они стали бы бесценной графической летописью обороны морских рубежей Родины в минувшей войне…

В 1946 году демобилизованный капитан-лейтенант И. М. Семенов возвращается на свой довоенный пост в «Комсомольской правде».

Он начинает печататься в «Правде»; он вновь—и теперь еще более регулярно—выступает на страницах «Крокодила», а затем становится главным художником нашего журнала. И в это же время, в 1956 году, он начинает редактировать только что родившийся юмористический журнал для самых маленьких—«Веселые картинки». Двадцать лет отдал он этому своему по-отечески любимому малышу.

Иван Максимович — с детства большой любитель шахмат. Он может просидеть за шахматной доской до полуночи, а потом, спохватившись, приняться за рисунок, обещанный редакции. («У меня такой характер—если я дал слово, я его сдерживаю».)

Друзья-шахматисты уже давно придумали ему титул: гроссмейстер многофигурной композиции. Но они имели в виду прежде всего композицию его густо населенных рисунков.

Вглядимся: они сделаны как бы с натуры. Всякая деталь по-своему достоверна. Однако в целом персонажи этих рисунков живут удивительной, часто фантастически странной, но всегда смешной жизнью. Они смешны и положениями, в которые их поставил художник, и характерами, которыми он их наделил.

Но это только кажется, будто он добродушно потешается над своими «героями». Как бы посмеиваясь над ними, он на самом деле едко высмеивает их. А если не их самих, то тех «героев», которые «остались за кадром», тех, по чьей вине люди попали в нелепую, досадную ситуацию.

Когда у нас в редакции не вытанцовывается сюжет карикатуры «со многими неизвестными»—то есть когда общий замысел ясен, а смешных деталей маловато, — кто-нибудь в конце концов непременно скажет: — Эх, лучше дадим Максимычу, он сам и додумает и нарисует в лучшем виде…

И это всегда — вернейшее дело.

“Иногда товарищи говорят, что я щедро расходую фантазию,— «из одного твоего рисунка можно сделать несколько тем». Для меня не имеет значения коммерческая сторона творчества, мною руководит не только желание получить удовольствие от своей работы и передать его читателю, но и желание, чтобы в лучших моих карикатурах эстетические качества и качества, определяющие общественную ценность рисунка, сочетались естественно и просто.”

Из рассказа И. М. Семенова о времени и о себе.

А между тем нередко бывает, что художник должен извлечь комическое оттуда, где им, кажется, и не пахнет. Ну, скажем, чего особенно веселого в том, что холодные ремесленники от искусства малюют бездарные копии с полотен великих русских живописцев? Но вспомним знаменитый семеновский рисунок «Спасайся, кто может, копиисты идут!..» Не раз и не два подступался художник к этой теме, пока наконец не блеснуло: да бегут же они все со своих полотен—и репинские бурлаки, и боярыня Морозова, и сам Иван Грозный,—бегут, едва завидев изготовившихся к «бою» копиистов!

Остальное было делом техники, каковой Ивану Максимовичу не занимать.

Для работы в этом многотрудном, виртуознейшем, редкостном жанре художнику нужны, как минимум, доскональное знание жизни, неистощимая фантазия, сильно и вместе с тем тонко развитое чувство юмора.

Все это, как и многое другое, отпущено «нашему Максимычу» полной мерой.

«Семенов не принадлежит к тем неразборчивым юмористам, которые ставят себе целью рассмешить зрителя любыми средствами, не останавливаясь при этом перед явной нелепицей…—отмечает народный художник СССР Борис Ефимов. — Его юмор — умный юмор. Семеновские рисунки смешны благодаря их смыслу, их облеченному в комическую форму содержанию».

— Но как же все-таки это у вас так смешно получается?

— Смешное всегда действует сильнее, чем злое, поэтому любую сатирическую тему пытаюсь решать юмористически,—просто говорит художник, и его синие глаза излучают улыбку.

Любым жанром—и читатель может сам убедиться в этом—он владеет с одинаковым совершенством. И все-таки именно жанр многофигурной композиции стал творческой вершиной художника: именно в нем наиболее полно открылись все грани его блистательного таланта.

Читатель вправе поинтересоваться, сколько рисунков сделал художник с самого начала и по сегодняшний день.

Читателя придется огорчить.

— Правда, кто-то подсчитал,—говорит он,—что если «героев» моих карикатур собрать в одном месте, они составили бы население крупного города. Но как подумаю, сколько понадобилось бы милиционеров и дружинников, чтобы поддерживать порядок в «моем городе», сразу пропадает желание собирать «героев» вместе.

И подумалось: а ведь именно для того, чтобы все меньше было таких «героев» в жизни, и умножает их число на своих рисунках народный художник СССР коммунист Иван Максимович Семенов.